Член координационного совета «Деловой России», генеральный директор AstraZeneca, Россия и Евразия, Ирина Панарина о том как изменится мир после эпидемии

Как долго продлится режим самоизоляции? Какие меры представляются более адекватными? Когда появится вакцина? И еще множество вопросов. Это то, что интересует, наверное, каждого из нас сегодня. Многие из этих вопросов не имеют точных ответов. Все-таки кое-что мы можем прогнозировать. И я попробую это сделать.

Во многих странах, победивших основные инфекции и сосредоточивших  систему здравоохранения на лечении хронических, а не инфекционных больных, эпидемия приняла масштаб катастрофы. В этой ситуации основной задачей стало как можно на больший срок растянуть распространение инфекции, чтобы снизить нагрузку на систему здравоохранения. Собственно, это и было сделано (я имею в виду введение ограничительных мер), и, конечно, дало эффект. Правда, в разных странах эффект оказался разным. Многое зависело от дисциплинированности населения.

В любом случае, сейчас очень сложно давать какие-то оценки действиям руководства разных стран. Перед ним стоит чрезвычайно сложная задача – сберечь людей и не потерять экономику. И все, конечно, понимают, что за спадом экономики последует и демографический спад – начнет снижаться продолжительность жизни людей, прежде всего, за счет пациентов с хроническими заболеваниями, которые сейчас отошли на второй план и, соответственно, уровень и своевременность оказываемой им помощи снижены.

Кстати, недавно в одной из зарубежных публикаций встретила такой прогноз по Великобритании: если режим самоизоляции продлится три месяца, то экономика может упасть на 35 процентов. Что касается продолжительности жизни, то, по оценкам британских экспертов, снижение ВВП страны на 6% отбросит демографическую картину на 7-8 лет назад. Наиболее чувствительными демографическими показателями при спаде экономики становятся младенческая смертность и смертность от хронических заболеваний. Это то, что очень сильно зависит от уровня системы здравоохранения.

Как долго мы будем обязаны ходить в масках? И когда появится вакцина? Эти вопросы очень связаны. Потому как в масках мы будем ходить до тех пор, пока не появится вакцина, и подавляющая часть населения не будет вакцинирована. По самым оптимистичным прогнозам, вакцина появится не раньше осени. Еще около полугода понадобится на ее производство в достаточных объемах. Боюсь, что в течение ближайшего года средства индивидуальной защиты будут неотъемлемой частью нашей жизни.

Сейчас разработкой вакцины занимаются ученые многих стран. И, поскольку это вопрос национальной безопасности, то инвестиций правительства не жалеют. Все понимают, что вирус будет возвращаться, кроме того, есть мнение, что он быстро мутирует, а потому единственным способом результативной борьбы является создание эффективной вакцины.

Симптоматическое лечение появится раньше. В ряде стран активно ведутся клинические исследования различных молекул, комбинаций, лекарств, применявшихся для лечения других заболеваний. Но они пока не имеют достаточной доказательной базы. Правда, недавно в США было объявлено об окончании исследования препарата, который показал достаточно хорошую эффективность.

Исследователи, работающие в биофармацевтических компаниях, пытаются синтезировать белок, моноклональные антитела, которые могли бы нейтрализовать вирус. Штамм вируса понятен. Таким образом, в ближайшие месяцы мы будем иметь намного больше решений, чем сейчас.

Но что отрадно – так это то, что регуляторная система показала, что может действовать быстро. По всему миру приняты новые  процедуры, которые дают возможность ускоренной регистрации препаратов, имеющих хоть какой-то шанс на эффективность при коронавирусе.

И, к счастью, Россия – не исключение. Сейчас мы наблюдаем своевременные решения на уровне правительства и четкую и быструю работу регулятора – отсутствие проволочек, быстрые процедуры регистрации, разрешение завозить и применять незарегистрированные препараты, оперативное получение разрешений на проведение клинических исследований с последующей регистрацией препарата в стране.

Теперь о прогнозах.

Я думаю, эпидемия COVID-19 вызовет рост локального производства. По сути, пандемия сломила процессы глобализации. Сейчас компании-производители медицинской продукции, получающие субстанции и комплектующие за пределами своей страны, оказались в очень сложной ситуации. Очень многие производители, особенно российские, зависят от индийских и китайских поставщиков сырья. Поэтому очевидное решение, продиктованное интересами национальной безопасности, - освоить полный цикл производства внутри страны. И некоторые страны уже сделали такие заявления. В «мирное» время – это, конечно, нерационально.

Изменится и мировой ландшафт систем здравоохранения. Модное слово цифровизация выйдет за рамки эксперимента и очень прочно, как инструмент, войдет в медицинскую практику. Телемедицина, удаленный мониторинг состояния пациента, различные гаджеты – все это будет развиваться. Прежде всего, для того, чтобы снизить нагрузку хронических патологий на систему без потери эффективности терапии. А качество жизни пациентов при внедрении новых цифровых инструментов будет только повышаться. Я считаю, что цифровизация отчасти нивелирует экономические последствия эпидемии в первую очередь в сфере здравоохранения. И в этой парадигме все компании и бизнесы, которые являются держателями таких решений, ждет достаточно успешное будущее.